Конечно,
слишком много букаф, но может кому интересно будет почитать. Это типа отчет по Мустангу. Первая часть
Все, что тут написано - это то что я слышал. Допускаю, что в чем-то могу отклонятся от истины.
Оригинальный план был добраться в западный Непал и оттуда пересечь китайскую границу в районе Кайлаша. Но, по прилету в Катманду, выяснилось, что китайцы временно не выдают пермитов в Тибет. Это было связано с тем, что в Интернете называют «выходкой американских туристов», а именно с акцией протеста против оккупации Тибета. Срочно было необходимо искать замену маршрута и мы остановились на Верхнем Мустанге.
Доравшись до Кагбени (городок где проходит граница с Верхним Мустангом) еще до обеда, мы решили сэкономить один день и проникнуть в Мустанг раньше дозволенного срока. На КПП нам покрутили пальцем у виска и посоветовали с пользой провести время в самом Кагбени и приходить сюда завтра.
С утреца мы беспрепятственно прошли кордон и бодрым шагом направились на север. Пейзаж не менялся – все то же широкое ущелье, усыпанное галькой, которое можно видеть от Джомсома до Кагбени. Через пять километров нам встретился первый турист – европейская весьма полная девушка с обгоревшим лицом и в подозрительно белой и чистенькой маечке . За ней шли два носильщика. На наше «хеллоу» девушка никак не отреагировала и нервно прошла дальше. Странно. Добраться до первого (на самом деле второго) населенного пункта – труда не составило. Чхусанг оказался весьма зеленым пгт. с гестхаузом (пустым) и рестораном (тоже пустым). Меня немного расстроили надписи на английском, так как я уже настроился на нечто совсем аутентичное и нетронутое туристами. А тут тебе и пиво и сигареты. Отобедав, двинули дальше. Шли весело, пока не перешли мостик. Дальше тропа начинает резко подниматься в гору, минуя город Чили. Сегодняшний дестинейшн – пгт. Самар. Надо идти. С одной стороны, я не опытный треккер, но с другой – не жалуюсь на физическую форму. Но через пол часа я понял, до какого места дошла полная европейская туристка, прежде чем повернуть назад. Скажем так – с непривычки идти тяжело. Тропа, частично вырубленная в склоне горы, идет вдоль глубокого ущелья. На противоположной стороне – поселок. Люди, живущие там, совершая трипы в соседнее село вынуждены спускаться метров на двести вниз, а затем подниматься на эти же двести метров. Такая жизнь. И, между прочим, поставки всяких там припасов и товаров, осуществляется тоже по этой же тропке. Придя в Самар, все что я смог сделать, это выпить две пинты пива и упасть на лежак лицом вниз.
Следующий день я помнил плохо. Помню лишь, что был мулом. Все что я делал – я шел. Происходящее по сторонам меня интересовало мало. Фотокамеру я почти не доставал. С товарищем – не общался. Вечером я выпил две пинты пива и, перед тем как упасть на лежак лицом вниз, подумал, что боль в ногах и в спине – верный признак того, что завтра я, вероятно не встану.
Однако, проснувшись следующим утром в 5:30 вместе с восходом солнца я почувствовал, что мне хочется прыгать и бегать, как зайчику с Дюраселом в заднице. Настроение было превосходное. Энергия лила через край. Чем это объяснить я не знаю. По всем признакам у меня должна была быть сильная крепатура, но не было и намека на нее. За третий день мы рубанули оставшуюся часть пути и оказались в Ло-Мантанге – столице Мустанга. Мустанг – это неправильная транскрипция слова Мантанг, что в переводе с Тибетского означает «плодородная долина». Лично у меня возникли большие сомнения, как насчет плодородности этих мест, так и касательно понятия «долина». По плодородности Мустанг превосходит разве что Сахару и Гоби. Из всех известных нам сельхозпродуктов, здесь растут: картошка, ячмень, зеленый лук, морковка. Да и то, растут как-то неохотно. Скалы, песок и постоянный ветер – не самое благоприятное сочетание для буйных огородов. Хоть, вода здесь в изобилии, благодаря тающим снегам на вершинах гор, сухой ветер убивает все. Чтобы оградить посевы от ветра, тибетцы строят маленькие стены из камней.
Добравшись до Ло-Мантага, этой Меккой Мустанга, мы с удивлением обнаружили, что единственный отель в городе стоит пустой. Все туристы (человек 15) живут в палатках. Палатки разбиты в специально отведенных для этого двориках, носящее гордое имя camping place, но на самом деле похожих на загоны для скота. Отель (или лучше сказать «гестхауз») стоит пустой, потому что 15 баксов за комнату.
- А дешевле нельзя?
- Нет, дешевле нельзя.
- Но он же все равно пустой! Мы заплатим 10 баксов.
Хозяйка всем своим видом показывает, что ей смешна даже сама мысль сдать нам прекрасную комнату с глинобитным полом за такую смешную цену. Торг здесь не уместен. Тибетцы – они гордые. Не то, что всякие непальцы.
Идем далее, приходим на центральную площадь, видим дом, смахивающий на отель. Заходим, спрашиваем, есть ли комната.
- Да, комната есть, но она уже сдана группе из России за 4 доллара.
- А больше ничего нет?
- Можем предложить разбить палатку на нашей прекрасной крыше. Всего за пол доллара.
Посовещавшись, мы приходим к выводу, что провести ночь в палатке на крыше – это лучше, чем в той же палатке, но на скотном дворе. Мы соглашаемся. Палатки, которыми нас обеспечило «уважаемое, сертифицированное турагенство» оказались не комплектными, но под умелым руководством моего товарища, непальцы справились и с этим. Спускаемся вниз – хозяин дома тут же нам сообщает сногсшибательную новость, о которой говорит уже весь Ло-Мантанг. Русская группа вызвала вертолет, чтобы вернуться в Джомсом. Вертолет стоит 1500 убитых енотов и факт приземления его в Ло-Мантанге равнозначен посадке космического челнока на Красной площади. Посмотреть на посадку и отбытие вертолета собирается весь городок. Проходит слух, что русские вызвали не просто вертолет, а 12-ти местный вертолет, при этом они улетают только вшестером, оставляя гида, носильщиков, поваров, конюхов в Ло-Мантанге. Тут же оказывается, что в городе полным полно тибетцев, которым очень важно и важно как можно быстрее попасть в Джомсом. Как это ни странно. Но к их большому неудовольствию, русские грузят на пустые сидения свою поклажу и пассажиров не берут. Но это еще не все. Масла в огонь подливаю я, совершенно не желая этого. Один человек из русской группы сообщает мне в доверительной беседе, что вертолет им обошелся в..... $5.400. Я был весьма впечатлен такой цифрой и сообщил об этом по секрету нашему проводнику Джанаку. Через пол часа об этом шептался уже весь городок. Должен сказать, что для жителей Мустанга сложился и уже устоялся весьма типичный портрет русского туриста. Русские – однозначно самые богатые люди в мире, потому что столько денег, сколько тратят они, не тратит больше никто. Говоря «русские», я, конечно, подразумеваю не только граждан России. Таким образом, я невольно добавил еще один жирный штрих к этому портрету.
Ребята оставили нам орехов и сушеного мяса. Узнав, что у нас нет ни поваров, ни своей посуды, ни запасов провизии, ни конюхов, они искренне удивились:
- Как же вы путешествуете?
- Ну, вот так и путешествуем – отвечаем мы, несколько не понимая причину изумления.
- Жесть!
На следующий день мы разбираем палатки и переезжаем в освободившуюся комнату. Комната оказывается помещением, выгороженным в зале для молитв (что-то типа семейного храма) фанерной перегородкой. Перегородка нещадно прибита десятисантиметровыми гвоздями к деревянным колоннам, покрытым изумительной росписью. Потому, что бизнес надо делать. К слову сказать, такие комнаты для семейных пуджр, есть в каждом доме. Когда идешь по переулкам городка, то часто слышишь доносящиеся из окон жилых домов семейные распевы мантр.
В Ло-Мантанге есть два весьма древних монастыря. Оба они находятся в перманентном состоянии реставрационных работ. Реставрируются в основном умопомрачительные фрески, которыми покрыты все внутренние стены храмов. Реставрационные работы проводятся только летом, под руководством итальянского профессора, который ежегодно прибывает в Ло-Мантанг пешочком и проводит там 5 месяцев. Так уже в течение девяти лет. Этого профессора мы встретили на обратном пути и познакомились. Им оказался молодой симпатичный итальянец, больше похожий на бармена, чем на профессора.
За Ло-Мантангом течет речка. За речку нам уже нельзя. Там начинается Прикордонная территория. Чтобы на нее попасть, якобы нужен двухнедельный пермит, а не десятидневный, как у нас. За рекой на вершинах гор виднеются то ли крепости, то ли дворцы, но однозначно хрен-знает-когда построенные. Так и подмывает втихаря переплыть реку и забраться в одну из них.
Из китайского Тибета к Ло-Манатнгу и следующему за ним к югу Царангу проложена грунтовая дорога. По дороге перемещается один единственный трактор «Mahindra». Трактор перевозит грузы. Стоимость проезда на тракторе приближается к стоимости проезда на вертолете. Застопить его нам так и не удалось. Дорога уходит к границе, где есть погранпереход. Погранпереход, как правило, закрыт. Открывается он пару раз в году, да и то только для родственников, живущих по разные стороны границы. Китайские кумовья приезжают в гости к непальским, привозя на продажу одежду, лампы с батареями и прочую утварь. Как мне сообщил один местный отрок, многозначительно подняв указательный палец вверх: в такие дни возле Ло-Мантанга бывает, собирается до 40 автомобилей. Самая главная примочка состоит в том, что в Ло-Мантанге есть электричество. Не все время, конечно, а только по вечерам. Электричество производит минигидроэлектростанция. Это чудесно, так как можно подзарядить батареи видео и фотокамер. Помимо Ло-Мантанга, подобная услуга доступна лишь в Царанге. Но не каждый вечер - иногда.
Пробыв в Ло-Мантанге два дня, мы стали собираться в обратный путь. Собственно идея была как можно быстрее дойти до Ло-Мантанга, чтобы затем, не спеша, спускаться вниз и, смакуя, обозревать окрестности. Кирилл сильно натер ногу и мы взяли лошадей. К лошадям прилагается конюх, который, по мимо прочего, потом доставляет лошадей назад. Немного отклонившись от основной дороги, мы заехали в один монастырь. Как меня уверяли монахи и местные уважаемые люди – это первый буддийский монастырь на Тибете, основанный Падмасабхавой примерно 1400 лет назад. Широкоизвестный монастырь возле Лхасы – якобы является вторым по хронологии. Перечитав книги, в т.ч. жизнеописание Падмасабхавы, я подтверждения этому не нашел. Тем не менее, сказано, что в этом монастыре хранятся даже рукописные тексты Падмасабхавы. Смотритель монастыря, конечно, это отрицал. Объясняется это просто. Мустанг долгое время был нетронутой землей. Культура Тибета здесь не претерпевала никаких изменений в течение многих веков. Но, начиная с 1991 года, когда иностранцам дозволено было, заплатив немалую мзду, шастать по Мустангу, из монастырей стали пропадать бесценные вещи (на самом деле очень ценные и дорогие). Поэтому, внутри храмов везде запрещено фотографировать, а если речь заходит о таких штуках, как древние свитки, то все будут вас заверять, что они давным-давно украдены.
По дороге к нам присоединяется местный подросток, лет 14-15, не больше. Он довольно сносно говорит по-английски и объясняет это тем, что зимой живет в Катманду. Подросток идет домой в Царанг. Разговорившись с ним, я на прощание прошу его дать мне на видеокамеру небольшое интервью, где он может рассказать про Мустанг или про что-нибудь еще. Подросток, немного волнуясь, становится перед камерой и без подготовки выдает монолог на пятнадцать минут. Начинает он с краткой климатической и географической характеристики Мустанга, затем бегло освещает вопрос проникновения цивилизации в Мустанг, освещает сначала позитивные аспекты этого явления, а затем – негативные; после этого он плавно переходит к вопросу загрязнения окружающей среды продуктами цивилизации и красиво съезжает на тему «культурного загрязнения» (mental pollution). Здесь у меня заканчивается пленка и я остаюсь стоять, широко открыв рот посреди дороги. Такие дела.
